Неточные совпадения
У каждого крестьянина
Душа что туча черная —
Гневна, грозна, — и надо бы
Громам греметь оттудова,
Кровавым лить дождям,
А все
вином кончается.
Пошла по жилам чарочка —
И рассмеялась
добраяКрестьянская душа!
Не горевать тут надобно,
Гляди кругом — возрадуйся!
Ай парни, ай молодушки,
Умеют погулять!
Повымахали косточки,
Повымотали душеньку,
А удаль молодецкую
Про случай сберегли!..
— Куда вы? Подождите, здесь ужинают, и очень вкусно. Холодный ужин и весьма неплохое
вино. Хозяева этой старой посуды, — показал он широким жестом на пестрое украшение стен, — люди
добрые и широких взглядов. Им безразлично, кто у них ест и что говорит, они достаточно богаты для того, чтоб участвовать в истории; войну они понимают как основной смысл истории, как фабрикацию героев и вообще как нечто очень украшающее жизнь.
Вино у Каннингама, разумеется, было прекрасное; ему привозили из Европы. Вообще же в продаже в этих местах, то есть в Сингапуре, Гонконге и Шанхае,
вина никуда не годятся. Херес, мадера и портвейн сильно приправлены алкоголем, заглушающим нежный букет
вин Пиренейского полуострова. Да их большею частью возят не оттуда, а с мыса
Доброй Надежды. Шампанское идет из Америки и просто никуда не годится. Это американское шампанское свирепствует на Сандвичевых островах и вот теперь проникло в Китай.
Там, где край тесно населен, где народ обуздывается от порока отношениями подчиненности, строгостью общего мнения и
добрыми примерами, там свободное употребление
вина не испортит большинства в народе.
Но, как человек от природы умный и
добрый, он очень скоро почувствовал невозможность такого примирения и, чтобы не видеть того внутреннего противоречия, в котором он постоянно находился, всё больше и больше отдавался столь распространенной среди военных привычке пить много
вина и так предался этой привычке, что после тридцатипятилетней военной службы сделался тем, что врачи называют алкоголиком.
Тарас говорил про себя, что когда он не выпьет, у него слов нет, а что у него от
вина находятся слова хорошие, и он всё сказать может. И действительно, в трезвом состоянии Тарас больше молчал; когда же выпивал, что случалось с ним редко и и только в особенных случаях, то делался особенно приятно разговорчив. Он говорил тогда и много и хорошо, с большой простотою, правдивостью и, главное, ласковостью, которая так и светилась из его
добрых голубых глаз и не сходящей с губ приветливой улыбки.
— Это ваша
добрая воля, только
вины вашей тут особенной нет. Со всеми бывает, и если с рассудком, то всё это заглаживается и забывается, и живут, — сказала Аграфена Петровна строго и серьезно, — и вам это на свой счет брать не к чему. Я и прежде слышала, что она сбилась с пути, так кто же этому виноват?
Даже, бывало, в праздничные дни, дни всеобщего жалованья и угощения хлебом-солью, гречишными пирогами и зеленым
вином, по старинному русскому обычаю, — даже и в эти дни Степушка не являлся к выставленным столам и бочкам, не кланялся, не подходил к барской руке, не выпивал духом стакана под господским взглядом и за господское здоровье, стакана, наполненного жирною рукою приказчика; разве какая
добрая душа, проходя мимо, уделит бедняге недоеденный кусок пирога.
Велика масса честных и
добрых людей, а таких людей мало; но они в ней — теин в чаю, букет в благородном
вине; от них ее сила и аромат; это цвет лучших людей, это двигатели двигателей, это соль соли земли.
К тому времени мы уже видели немало смертей. И, однако, редкая из них производила на нас такое огромное впечатление. В сущности… все было опять в порядке вещей. Капитан пророчил давно, что скрипка не доведет до
добра. Из дому Антось ушел тайно… Если тут была
вина, то, конечно, всего более и прямее были виновны неведомые парубки, то есть деревня… Но и они, наверное, не желали убить… Темная ночь, слишком тяжелый дрючок, неосторожный удар…
После вышел рыбак старенький,
Поклонился во все стороны,
Молвил слово решенное:
— А вы дайте-ко, люди
добрые,
В праву руку мне булатный нож,
Я воскину его до неба,
Пусть падет, чья
вина — найдет!
Если же не по своей
вине гибнет существо, то это не есть гибель, такое существо не погибает, такое существо, возжаждав
добра и божественной жизни, всегда может спастись.
Не моя
вина,
добрый мой друг Евгений, что обычные мои письма не вовремя к тебе доходят, и не твоя
вина, что я получил, после листка твоего от 15 декабря, другой от 14 февраля.
«Может ли быть, — думала она, глядя на поле, засеянное чечевицей, — чтобы
добрая, разумная женщина не сделала его на целый век таким, каким он сидит передо мною? Не может быть этого. — А пьянство?.. Да другие еще более его пьют… И разве женщина, если захочет, не заменит собою
вина? Хмель — забвение: около женщины еще легче забываться».
— Я бы, папочка, — сказала Юлия к концу обеда более обыкновенного ласковым голосом и когда сам Захаревский от выпитых им нескольких рюмок
вина был в
добром расположении духа, — я бы желала на той неделе вечер танцевальный устроить у нас.
Он долго глядел на меня с сильным чувством расслабленного от
вина человека. Впрочем, он и без того был чрезвычайно
добрый человек.
Ну, посидим, поговорим по-дружески, искренно, знаете, эдак за бокалом
вина, как
добрые приятели.
Вино тоже не понравилось ему, хотя это был
добрый St-Julien, года четыре лежавший в подвале у генерала.
Раздав все подарки, княжна вбежала по лестнице на террасу, подошла и отцу и поцеловала его, вероятно, за то, что он дал ей случай сделать столько
добра. Вслед за тем были выставлены на столы три ведра
вина, несколько ушатов пива и принесено огромное количество пирогов. Подносить
вино вышел камердинер князя, во фраке и белом жилете. Облокотившись одною рукою на стол, он обратился к ближайшей толпе...
— Ах, ты всё про лакея моего! — засмеялась вдруг Марья Тимофеевна. — Боишься! Ну, прощайте,
добрые гости; а послушай одну минутку, что я скажу. Давеча пришел это сюда этот Нилыч с Филипповым, с хозяином, рыжая бородища, а мой-то на ту пору на меня налетел. Как хозяин-то схватит его, как дернет по комнате, а мой-то кричит: «Не виноват, за чужую
вину терплю!» Так, веришь ли, все мы как были, так и покатились со смеху…
— Ребята! — сказал князь, — а если поколотим поганых да увидит царь, что мы не хуже опричников, отпустит он нам
вины наши, скажет: не нужна мне боле опричнина; есть у меня и без нее
добрые слуги!
Это
вино и с кубком подарил мне
добрый человек… зовут его Перстнем… хе-хе!
—
Добро! — сказал Иоанн, — вы с Ермаком свои
вины загладили, и все прошлое теперь забыто; а кабы ты прежде попался мне в руки, ну, тогда не прогневайся!..
Не помню, как я вылечился от этого страха, но я вылечился скоро; разумеется, мне помог в этом
добрый бог бабушки, и я думаю, что уже тогда почувствовал простую истину: мною ничего плохого еще не сделано, без
вины наказывать меня — не закон, а за чужие грехи я не ответчик.
И эта жалость к Марте заставляла ее чувствовать себя
доброй и гордиться этим, — и в то же время боль от погибшей надежды выйти за Мурина жгла ее сердце желанием дать Марте почувствовать всю силу своего гнева и своей доброты и всю
вину Марты.
Предчувствуя в судьбе своей счастливую перемену, наскоро запахиваю халат, выбегаю и вижу курьера, который говорит мне: „Ради Христа, ваше превосходительство, поскорее поспешите к его сиятельству, ибо вас сделали помпадуром!“ Забыв на минуту расстояние, разделявшее меня от сего
доброго вестника, я несколько раз искренно облобызал его и, поручив
доброй сопутнице моей жизни угостить его хорошим стаканом
вина (с придачею красной бумажки), не поехал, а, скорей, полетел к князю.
— Ариша, — сказал он, обратясь к только что вошедшей жене, — невесте сшить всё приданое из господского
добра, и корову ей дать и свадьбу сыграть господским пивом,
вином и харчами».
— Не мое вино-то… И бутылка почата… Это муж у Аграфены Петровны был именинник, так вино-то и осталось. Все равно так же бы слопали… Я как-то забежала к ней, ну, разговорились, ну, она мне сама и сует бутылку. А я не просила… Ей-богу, не просила. Она
добрая…
Тогда две лодки у них отобрали, а
добра всякого, еды и одежи было уйма, да
вина два бочонка…
Сперва продали все
добро из комнат, потом хлеб, скот — и все понемногу; нет денег на
вино — корову сведут, диван продадут.
— Ну, так и быть! повинную голову и меч не сечет; я ж человек не злой и лиха не помню.
Добро, вставай, Григорьевна! Мир так мир. Дай-ка ей чарку
вина, посади ее за стол да угости хорошенько, — продолжал Кудимыч вполголоса, обращаясь к приказчику. — Не надо с ней ссориться: не ровен час, меня не случится… да, что грех таить! и я насилу с ней справился: сильна, проклятая!
— Спасибо, ребята! Сейчас велю вам выкатить бочку
вина, а завтра приходите за деньгами. Пойдем, боярин! — примолвил отец Еремей вполголоса. — Пока они будут пить и веселиться, нам зевать не должно… Я велел оседлать коней ваших и приготовить лошадей для твоей супруги и ее служительницы. Вас провожать будет Темрюк: он парень
добрый и, верно, теперь во всем селе один-одинехонек не пьян; хотя он и крестился в нашу веру, а все еще придерживается своего басурманского обычая:
вина не пьет.
— Меня не разжалобишь! Видали мы это! — промолвил он. — Только бы вот Васька поймал этого разбойника; там рассудят, спросят, кто велел ему чужие дома обирать, спросят, под чьим был началом, и все такое…
Добро сам пришел, не надо бегать в Сосновку, там рассудят, на ком
вина… Да вот, никак, и он! — присовокупил Петр, кивая головою к Оке, на поверхности которой показался челнок.
— Царица небесная! То-то вот! Я как вино-то увидела… ох, словно сердце мое чуяло… не
добром достали вино-то!.. Да как же это, родной?.. Ох, батюшки!
Но как бы там ни было, был ли всему
виной Захар или другой кто, только тетушке Анне много раз еще после того привелось утешать молоденькую сноху свою. К счастию еще, случалось всегда так, что старик ничего не замечал. В противном случае, конечно, не обошлось бы без шуму и крику; чего
доброго, Гришке довелось бы, может статься, испытать, все ли еще крепки были кулаки у Глеба Савиныча; Дуне, в свой черед, пришлось бы тогда пролить еще больше слез.
— «Выпейте, синьор, выпейте! Мы предлагаем это человеку, а не солдату, мы не надеемся, что солдат будет
добрее от нашего
вина».
— Да, да! Чем дальше на север, тем настойчивее люди! — утверждает Джиованни, большеголовый, широкоплечий парень, в черных кудрях; лицо у него медно-красное, нос обожжен солнцем и покрыт белой чешуей омертвевшей кожи; глаза — большие,
добрые, как у вола, и на левой руке нет большого пальца. Его речь так же медленна, как движения рук, пропитанных маслом и железной пылью. Сжимая стакан
вина в темных пальцах, с обломанными ногтями, он продолжает басом...
— И была свадьба — э! Удивительный день! Вся коммуна смотрела на нас, и все пришли в наш хлев, который вдруг стал богатым домом… У нас было всё:
вино, и фрукты, и мясо, и хлеб, и все ели, и всем было весело… Потому что, синьоры, нет лучше веселья, как творить
добро людям, поверьте мне, ничего нет красивее и веселее, чем это!
—
Добрый вечер, Паоло, товарищ! К нам? Стакан
вина?
Или, например, я верю в
добрую природу человека, по-моему — это хорошо, а по-вашему — это «
вина», истинная же заслуга заключается в человеконенавистничестве…
«Против кого же я пойду? против родной дочери, против зятя? Нет; это не то: за свою
вину я отдам крестьянам все свое, чего их
добро стоило… У меня после этого ничего своего не останется, но это полгоря, — без денег легче жить, чем без чести… Авось сыновья в угле и в куске хлеба мне не откажут… А если и они, если и их мне подменят?»
Миклаков, делать нечего, решился покориться необходимости, хотя очень хорошо понимал, что потом ему не на что будет купить никакой книжки, ни подписаться в библиотеке, и даже он лишится возможности выпивать каждодневно сквернейшего, но в то же время любимейшего им, по привычке,
вина лисабонского, или, как он выражался, побеседовать вечерком с
доброй Лизой.
Он очень хорошо понимал, что ему с такой умной и ученой госпожой не сговорить, а потому замолчал и, для развлечения себя, принялся пить
вино; но так как знаменитого бургондского около него не было, то Николя начал продовольствовать себя
добрым портвейном и таким образом к концу обеда нализался порядочно.
Истина не нужна была ему, и он не искал ее, его совесть, околдованная пороком и ложью, спала или молчала; он, как чужой или нанятый с другой планеты, но участвовал в общей жизни людей, был равнодушен к их страданиям, идеям, религиям, знаниям, исканиям, борьбе, он не сказал людям ни одного
доброго слова, не написал ни одной полезной, непошлой строчки, не сделал людям ни на один грош, а только ел их хлеб, пил их
вино, увозил их жен, жил их мыслями и, чтобы оправдать свою презренную, паразитную жизнь перед ними и самим собой, всегда старался придавать себе такой вид, как будто он выше и лучше их.
У нас в такую брагу пенного
вина подбавляют, и человек от нее скоро дуреет; а свашенька Варвара поусердствовала для молодых и, отняв для них браги в особый кубан, еще влила туда
добрую долю пенника.
В толпе пошел шепот: «Ох! нехорошо это, бабочки! не к
добру это она, болезная, спотыкнулась-то!» Так и
вина Настя хлебнула с Григорьем из одной чашки «в знак единения», тихо и покойно.
Так только в том была его
вина,
Что сделаться хотел он вашим тестем?
Ну, что ж? И слава богу! В
добрый час!
Давно бы вам пора остепениться.
Что мы за жизнь ведем? Скажите сами.
А донна Анна чем была не пара?
Вы были бы теперь отцом семейства
И жили б смирно, тихо, хорошо,
Как бог велит, и прыгали б вкруг вас
Без счета и числа мал мала меньше.
Все маленькие дон Жуаны. Да.
— Бона джиорна, синьоры.
Вино россо… [
Добрый день, господа. Красное
вино… (ит.)]
Настоящие виновники победы были неразговорчивы, хотя выпили по
доброму стакану
вина; но зато я за них рассказывал долго и громко все малейшие подробности только что совершившегося события, ссылаясь на них и заставляя подтверждать слова мои.
Признаюсь, во всяком другом случае подобная предусмотрительность огорчила бы меня, но на этот раз она даже обрадовала: так мне приятно было за нашего
доброго, радушного… и, вероятно, не по своей
вине увлеченного хозяина!